Мне никогда не составляло труда делать вид, что все в порядке, когда мне было плохо. Мама никогда не знала ни о моих слезах, ни о срывах, не потому, что я ей не доверяла, а потому что берегла ее покой. Когда, наконец, мои депресняки вырвались наружу истерикой, все кончилось психологом и таблетками. Впрочем, тогда мне было двадцать, а в этом возрасте еще многое поправимо.))
А вот сейчас мне трудно, потому что плохо-то как раз не мне. Трудно казаться сильнее, чем ты есть на самом деле. Трудно каждый раз входя в комнату улыбаться и утешать, говроить какие-то умные рациональные вещи, когда в голове крутится только одна мысль: "да или нет, выздоровеет или..." И еще это иррациональное дурацкое чувство некоего стыда оттого, что ты молода и здорова, а она больна и немощна - я раньше не верила в это чувство. Про пеленки простыни и судно я и вовсе молчу - это несущественно - всего этого хватало в больнице, где я работала, да и в гостинице грязи было не меньше. И после всего идти играться с сыном, улыбаться, обьяснять, почему баба не ходит. Я чувствую, что мы все крадем его детство - он с двух лет играет в больницу - это его реальность, а мне хочется плакать. Временами такое ощущение, что у меня три ребенка, причем Волка старший, а свекровь - младший. Тогда ненадолго я улыбаюсь.